Некоторые семейные предания о себе можно узнать только став мамой Две истории из моего детства.

Первое знакомство с нецензурной лексикой у меня случилось в садике в возрасте 3,5 лет. Мама рассказала, что пришла я в этот день домой с довольным видом заговорщика и хитрющей улыбкой. В тот замечательный момент своей жизни я уже пользовалась взрослым туалетом, но исключительно с помощью табуретки и в присутствии взрослых. И вот залажу я на свой табурет, падаю с него, и вместо того, чтоб зареветь с торжественным и довольным видом выдаю: "Епти-мати!" И выжидательно смотрю. А мои родители уже давно ждали от меня первого выражения - их предупреждали. Поэтому они переглянулись, и сделали вид, что ничего не происходит. Тогда я опять забираюсь на табурет, уже специально падаю и снова повторяю: "Епти-мати!". Но снова нет реакции. Пришлось спокойно делать свои дела. Весь вечер потом я искала способ применить новое знание, и увидеть реакцию родителей. Но увы, бурную реакцию на заветные слова выдавали только нянечки и воспитатели. Поэтому это занятие мне быстро наскучило, и историю с матами из моих уст родители закрыли. До следующего года

В начале 90х годов, инженерам-маркшейдерам платили мало, а то и совсем не платили. Поэтому папа мой подрабатывал на бетонном заводе, а мама, скрипя совестью, сменила должность с инженера-горняка на секретаря. Платили там столько же, сколько и инженерам, зато бонусов и плюшек было несказанно больше. А ещё у неё там был большой кожаный диван, большие окна, пальмы в горшках, карандаши и сладкое к чаю. Разумеется, я там бывать любила, и меня все тоже любили. Особенно любил меня директор - как щас помню, Алексей Лукич - старый советский директор, по-еврейски мудрый, который всем сочувствовал, сопереживал, но даже прошлогоднего снега не давал. С годами он впал в маразм и стал писать унылые стихи о родном крае и любви, но в те годы ещё держался молодцом. И вот сижу я у мамы на работе, рисую что-то. Входил Алексей Лукич, видит меня и говорит:
- Здравствуй, Настенька! Вот, сушку тебе принёс старый дедушка.
И протянул сушку.
Услышанная фраза порадила на моём детском лице задумчивость, потом я просияла и чётко, радостно выдала:
- Дедушка-дедушка, хуй тебе, не хлебушка!

Не знаю, откуда я взяла это выражение, но мама моя покраснела до ушей, долго извинялась, оправдывалась, отчитывала меня, а мы с Алексей Лукичом радостно смеялись. Правда, сушек после этого он мне больше не предлагал